Дионисийское в модных показах Alexander McQueen
- — рубрикатор — -
[1] концепция [2] разрыв с аполлоническим порядком [3] опьянение. состояние транса [4] эстетика хаоса как нового порядка [5] заключение - библиография - источники изображений
[1] концепция
Концепция аполлонического и дионисийского — двух первичных сил, формирующих основы художественного и культурного развития, — была введена Фридрихом Ницше в работе «Рождение трагедии из духа музыки». Философ рассматривал эти начала в образах богов Аполлона и Диониса, чьи противостоящие, но в то же время и неразрывные природы олицетворяют двойственность миропорядка.
Аполлоническое начало являет собой форму, порядок и предсказуемость. В противовес этому, дионисийское начало воплощает стихийную, иррациональную основу бытия: опьяняющий экстаз, творческий хаос и разрушение границ. Оно связано с экстатическим трансом, где деление на субъект и объект исчезает, а на смену приходит переживание тотального единства с миром. В состоянии дионисизма человек выходит за пределы собственного «я», погружаясь в стихию коллективного бессознательного. Это состояние творческого опьянения и трагического прозрения, где радость соединяется со страданием, а созидание — с разрушением.
Что общего у философской концепции, основанной на мифологии Древней Греции, и современной моды? Ответ кроется в шокирующих образах британского дизайнера Александра Маккуина, где дионисийский экстаз и ужас оживают в провокационных коллекциях.
Эстетика Александра Маккуина — прямое воплощение дионисийского начала в моде. Его показы даже через экран погружают зрителя в хаотичный экстаз, стирая грань между красотой и ужасом. Через призму смерти и распада дизайнер исследовал иррациональную, инстинктивную природу человека. Его провокационные образы служили катарсисом, высвобождая подавленные эмоции и первобытные инстинкты.
Маккуин не просто создавал одежду. Он являлся проводником дионисийской энергии, превращая подиум в пространство коллективного опьянения, транса.
Визуальное исследование посвящено тому, как Александр Маккуин в своих показах раскрыл дионисийское по Ницше. Изобразительный ряд состоит из фотографий и видеофиксаций с показов, концепции и образы которых соответствуют выбранной категории дионисийского.
Этот проект — о разрыве с аполлоническим порядком, о том, как человек тоскует по природе хаоса и воссоздаёт её в собственном искусстве.
Искусство Маккуина отражает и нашу потребность в дионисийском освобождении через определённые эстетические составляющие — от расхождения с аполлоническим порядком и растворения в коллективном опьянении до принятия распада и хаоса как новой формы.
[2] разрыв с аполлоническим порядком
В культуре, подчинившейся аполлоническому началу, сформировался культ меры и гармонии, основанный на принципе индивидуального обособления (principium individuationis). В аполлоническом форма становится оболочкой, призванной скрыть ужас бытия. Дионисийский же человек обличает болезненную правду жизни, страдания, экстаза. Под влиянием такого мироощущения происходит пробуждение от сна иллюзий и погружение в изначальную первобытную стихию. Дионисийское начало не боится показать жизнь в её жестокой, хаотичной и одновременно творящей двойственности. Так, искусство не утешает прекрасным вымыслом, а являет пугающую, но живительную правду о мире и человеке.
«И представим себе теперь, как в этот, построенный на иллюзии и самоограничении и искусственно огражденный плотинами, мир вдруг врываются экстатические звуки дионисийского торжества с его все более и более манящими волшебными напевами, как в этих последних изливается вся чрезмерность природы в радости, страдании и познании, доходя до пронзительного крика…»
— Фридрих Ницше. Рождение трагедии из духа музыки
Alexander McQueen // S/S 2001 // Voss
Концепция показа Voss строилась на критике индустрии красоты. Маккуин показал то, что принято скрывать в обществе: нервозность, уязвимость и боль. Поместив моделей внутрь стеклянного куба, Маккуин превратил моделей в экспонатов, а зрителей — в музейных наблюдателей. Модели в стеклянном кубе вели себя как одержимые: бились о стены, царапали стекло и рвали на себе волосы. Их движения были резкими, хаотичными, создавая контраст с утончёнными образами.
Alexander McQueen // S/S 2001 // Voss
Кульминацией стал распад металлического куба внутри стеклянного и появление из него обнажённой писательницы Мишель Олли с дыхательной трубкой. Это образ, бросающий вызов стандартам совершенства, идеала. Если аполлоническое — это иллюзия совершенства, гармонии, то оставляющие раны острые ракушки, обнажённое тело с дыхательной трубкой, разлетающиеся мотыльки в финале шоу становятся актом дионисийского освобождения через разрушение искусственных норм красоты.
Alexander McQueen // S/S 2001 // Voss
Шоу Voss стало воплощением дионисийского отхода от аполлонического порядка — через шок и катарсис Маккуин показал рождение новой идентичности через разрушение.
Alexander McQueen // A/W 2009 // The Horn Of Plenty
Показ The Horn of Plenty — беспощадная сатира на индустрию моды и общество потребления в целом, доведённая до гротеска. Маккуин превратил подиум в свалку — груду обломков от реквизита с прошлых шоу и разбитую стеклянную взлётно-посадочную полосу, создав атмосферу апокалипсиса.
Alexander McQueen // A/W 2009 // The Horn of Plenty
При работе с коллекцией The Horn of Plenty Маккуин сознательно разрушал каноны красоты через монструозные образы: выбеленные лица без бровей, деформированные силуэты и гибридные головные уборы из смятых банок, агрессивные кожаные детали. Знаковые силуэты XX века были намеренно искажены и гротескно переосмыслены в ярких ядовитых и чёрных тонах, показывая исчерпанность модной индустрии.
Alexander McQueen // A/W 2009 // The Horn of Plenty
Эти образы бросали вызов гармонии и порядку, утверждая дионисийскую эстетику, где уродство становится новой честной выразительностью, а хаос — источником творческой энергии. Меховые рукава, кожаные ремни, костюмы, окутанные чёрными перьями, головные уборы в виде гнезда отсылали к первобытным инстинктам, напоминая, что истинная природа скрывается за пределами аполлонических эстетических норм.
Гибридный, монструозный образ — самое честное, не скованное человеческими представлениями о норме выражение изначальной сущности жизни.
[3] опьянение. состояние транса
Состояние транса и опьянения в дионисийской концепции — это не беспорядочный хаос, а погружение в состояние, где музыка становится источником коллективного бессознательного. Границы собственного «я» теряются, растворяются в стихийном ритме. В этом состоянии — между опьянением, восторгом и ужасом — рождается трагедия, в которой боль и радость сливаются в едином катарсисе.
Alexander McQueen // A/W 2001 // What a Merry-Go-Round
Показ What a Merry-Go-Round можно рассматривать как воплощение дионисийского опьянения в его тёмном проявлении. Так, Маккуин создал театрализованное шоу, где карнавальная эстетика оборачивается коллективным помешательством, а детские воспоминания трансформируются в мрачный ритуал. Агрессивная пластика моделей, грубые кожаные детали на костюмах и безумное звуковое сопровождение (в том числе и зловещий голос Ловца детей) погружали зрителей в состояние, похожее на дионисийские мистерии, где экстаз рождается из смешения страха и наслаждения.
Alexander McQueen // A/W 2001 // What a Merry-Go-Round
Шесты, вокруг которых проходили модели, вращающаяся карусель и хаотичный финал с клоунами вводили публику в исступленное состояние. С помощью бесконечной смены образов — военных шинелей, массивных ремней, скелетов, клоунских атрибутов — Маккуин создал эффект головокружения.
Alexander McQueen // A/W 2001 // What a Merry-Go-Round
«Человек уже больше не художник: он сам стал художественным произведением; художественная мощь целой природы открывается здесь, в трепете опьянения, для высшего, блаженного самоудовлетворения Первоединого»
— Фридрих Ницше. Рождение трагедии из духа музыки
Alexander McQueen // S/S 1998 // Untitled
В показе Untitled («безымянный» показ изначально назывался The Golden Shower) Маккуин использовал дождь, чтобы показать, как стихия меняет поведение и реакцию человека. Под каплями воды модели перестали быть просто манекенщицами — их движения, жесты, мимика стали более естественными, почти дикими. Мокрые волосы, размытый макияж и одежда, прилипшая к телу, показали зрителям таких людей, какими они бывают наедине с собой, наедине с естественным.
Alexander McQueen // S/S 1998 // Untitled
Так, модель замерла в промокшем белое платье, раскинув руки в экстазе и наслаждаясь каплями дождя. Её поза создаёт ощущение транса, где тело растворяется в стихии. Этот пусть и искусственный ливень сработал как источник дионисийского опьянения — он сбросил контроль с моделей и вернул их к настоящему переживанию.
Alexander McQueen // A/W 1998 // Joan
Концепция показа Joan построена на слиянии исторических травм — мученичества Жанны д’Арк и расстрела Романовых — в единый дионисийский транс. Этой коллекцией Маккуин сделал высказывание о природе жертвенности и преображения. Дизайнер соединил средневековые мотивы с элементами образов российской императорской семьи, тем самым выразил метафору страдания. Красные глаза моделей, гипнотический ритм шоу и элементы пиротехники стали источниками опьяняющего освобождения.
Alexander McQueen // A/W 1998 // Joan
Модель в красном платье и маске, танцующая внутри огненного круга, воплотила дионисийский экстаз — состояние, где боль и восторг сливаются воедино. Подобно участницам вакханалии, доводившим себя до исступления, своими движениями она преодолевала границы между страданием и освобождением.
Танцующая Жанна д’Арк внутри пламени — символ дионисийского преображения через добровольное жертвоприношение.
[4] хаос как новый порядок
В дионисийском хаосе Ницше видел не разрушение, а высший порядок, честность, что скрываются за аполлонической иллюзией. Это возвращение к первобытной стихии жизни, где творческая сила рождается из ужаса распада. Разрушение становится причиной возникновения нового, и именно в этом противостоянии хаоса и формы рождается искусство, являющее откровение и трагедию.
Alexander McQueen // A/W 1996 // Highland Rape
С помощью создаваемых провокационных образов Маккуин исследовал и визуализировал собственные переживания, травмы и страхи, превращая моду в инструмент (в следствие и результат) рефлексии. Ярким примером является скандальная коллекция Highland Rape, вызвавшая волну обвинений в романтизации насилия. Однако посыл кутюрье был намного глубже: через деконструкцию — рваные ткани, истерзанные костюмы, асимметричные кроя — Маккуин метафорически изобразил коллективную травму Шотландии, которая веками находилась под давлением Англии.
Alexander McQueen // A/W 1996 // Highland Rape
Разорванные платья и расстёгнутые пиджаки, грубые аксессуары, нарочитая неидеальность и разложение стали визуальным выражением той дионисийской силы, что являет скрытую правду в привычных формах. Через изображение насилия Маккуин не только шокировал публику, но и создал новую реальность, где красота рождается не из гармонии, а из признания боли и исторической, культурной травмы — подобно тому как, как дионисийский экстаз рождается из распада и разрушения границ.
Alexander McQueen // S/S 1994 // Nihilsm
Сознательно отвергая аполлонический идеал и единую стилистику в третьей коллекции Nihilism, Маккуин создал деструктивные образы: костюмы из целлофана, платья, окрашенные и испачканные глиной, украшения из мёртвой саранчи. Через деконструкцию кроя, откровенные фасоны и просвечивающие ткани дизайнер стёр границы между приватным и публичным, телом и одеждой, что в итоге воплотило дионисийский хаос.
Коллекция Nihilism, вызвавшая отторжение и шок, на деле стала актом принятия: через боль и распад индустрия моды приобретает свободу, возможность творить вне навязанных правил.
Alexander McQueen // S/S 1999 // No.13
Показ No.13 заявил новую красоту, появляющуюся в столкновении человеческого и технологического. В финале показа был представлен известный перформанс Шалом Харлоу, в котором белоснежное платье превратилось в холст, а роботы — в художников.
Alexander McQueen // S/S 1999 // No.13
Контроль в перформансе уступил месту хаотичному, беспорядочному художественному акту. Случайные узоры на белом платье стали воплощением прекрасного, которое возникает в момент отказа от контроля. Эта красота — из риска и доверия к хаосу.
[5] заключение
Искусство Александра Маккуина стало воплощением дионисийского начала в современной фэшн-индустрии. Его шоу — от провокационного Highland Rape до технологичного No.13 — разрушали аполлонические иллюзии гармонии и порядка. Своими образами и театральными модными показами Маккуин демонстрировал: только приняв стихийное буйство жизни во всей её амбивалентности, можно обрести полную свободу. Это визуальное исследование подтверждает: Маккуин не только использовал эстетику дионисийского беспорядка, но и воссоздавал саму суть дионисийского переживания.
«Под чарами Диониса не только вновь смыкается союз человека с человеком: сама отчуждённая, враждебная или порабощенная природа снова празднует праздник примирения со своим блудным сыном — человеком»
— Фридрих Ницше. Рождение трагедии из духа музыки
