МОТИВАЦИОННОЕ ПИСЬМО
Мой академический путь начался с направления «Публичной политики и социальных наук». Меня всегда волновала природа социальных неравенств: почему одни сообщества процветают, а другие борются за базовые права? Я остро реагировала на любые проявления несправедливости, редко оставалась в стороне, была убеждена в своей правоте и страстно увлекалась публицистикой во всех ее формах, поэтому решила, что в политике мне самое место. Я воспринимала ее как первопричину всех общественных процессов и, одновременно, как сферу огромного творческого потенциала, где понятные рациональные стратегии о том, «как лучше» или «как хуже», неизбежно сталкиваются с самой иррациональной силой — человеческой природой. Однако ко третьему курсу, изрядно устав от постоянного негатива, бесконечного потока тревожных новостей и напряженных избирательных процессов, я столкнулась с потребностью в ином взгляде на мир. Выбирая майнор, я сознательно обратилась к «Новым исследованиям современной культуры», первоначально видя в нем своего рода отвлечение от реальности, пространство, где, по мнению Сонтаг, искусство служит стремлением человеческого сознания к отчуждению. Но произошло нечто иное: это погружение меня невероятно увлекло. Все чаще политологическим исследованиям я начала предпочитать пьесы, документальным фильмам о войнах — сложное авторское кино, а политическим кампаниям — медиаторские туры по выставкам. Хотя мой культурный капитал никогда не был равен нулю, я с жадностью стремилась наверстать упущенное, и к своему удивлению, обнаружила, что от этого нового знания и опыта я не устаю, а, напротив, заряжаюсь энергией.
Этот интерес закономерно определил тему моей выпускной квалификационной работы: я решила исследовать, как государственные стратегии влияют на сферу искусства, сосредоточившись на инклюзивных практиках «Музейной четверки». Практическим подтверждением этого исследования стала моя стажировка в Пушкинском музее, в отделе междисциплинарных проектов. Это был невероятно ценный опыт, который принес мне огромное удовольствие не только от самой работы, но и от окружения — увлеченных и вдохновляющих людей и музейного пространства. Я посещала профильные фестивали, общалась с профессионалами своего дела и, что самое важное, ощущала реальный вклад своей работы в развитие инклюзивного музейного сообщества. Моя задача заключалась в том, чтобы соединить государственные программы, вопросы финансирования и нормативные акты с живыми, непосредственными практиками и творческими проектами на местах. Результатом этой работы стала разработка универсальной, но гибкой программы по внедрению инклюзии в музеи «с нуля» и её пролонгированного действия, включающей аспекты фандрайзинга, PR-стратегий и адаптацию ведущих московских практик. Параллельно с этим меня глубоко затронула фигура Чарльза Эша — куратора и писателя, который пришел в музейное дело из политической сферы. Его принципиальный отказ от европоцентричного взгляда, его работа по демократизации искусства и, главное, его понимание искусства как мощного инструмента отражения и осмысления социальной повестки стали для меня ключевым источником вдохновения. Именно в его подходе я увидела методологическую и этическую близость своим собственным поискам. Через призму его опыта я окончательно осознала, что кураторство в современном искусстве — это не просто организация выставок, а создание пространства для визуализации и рефлексии самых актуальных процессов современности. Куратор выступает как переводчик сложных социальных, политических и философских идей на язык образов и пространственных решений, превращая выставку в живую дискуссионную площадку. Именно в этой способности искусства не просто иллюстрировать, но и активно формировать повестку, ставить острые вопросы и предлагать альтернативные модели мышления я вижу его ценность и силу.
Поэтому мое решение поступать на программу «Практики кураторства в современном искусстве» — это не смена вектора, а закономерное развитие моего пути, синтез интереса к общественным процессам, приобретенных навыков анализа и управления проектами с глубокой страстью к современному искусству как языку, способному говорить о самом важном.
