Original size 1140x1600

Влияние конструктивизма и соцреализма на изобразительную статистику СССР

This project is a student project at the School of Design or a research project at the School of Design. This project is not commercial and serves educational purposes

The project is taking part in the competition

Визуальные исследования (20 ноября)

РУБРИКАТОР

1. Концепция

2. Советский контекст 1920–30-х

3. Появление «ИЗОСТАТа»

4. Анатомия инфографики

5. Влияние художников

6. Заключение

7. Источники информации

1. КОНЦЕПЦИЯ

Визуальные формы представления данных сегодня воспринимаются как неотъемлемая часть повседневной среды — от инфографики в медиа до интерфейсов приложений. Однако в первой половине XX века сама идея того, что статистика может быть изображением, была принципиально новой. В СССР язык изобразительной статистики, формировавшийся в деятельности Всесоюзного института ИЗОСТАТ и смежных организаций, оказался на пересечении авангардного искусства, графического дизайна и государственной пропаганды. Диаграммы, пиктограммы и схемы становились не только средством наглядности, но и самостоятельным художественным высказыванием о новом социалистическом мире.

Original size 2644x940

Обложка книги «Изобразительная статистика и венский метод». 1932

Именно в этом контексте особенно важным становится вопрос, как визуальный язык изобразительной статистики связан с эстетикой конструктивизма и раннего социалистического реализма. Конструктивистские принципы находят отражение в композиции изостатических плакатов: диаграммы выстраиваются по диагоналям, цифры превращаются в ритмические ряды, лист организуется как чётко структурированная «рабочая поверхность». Одновременно ранний соцреализм привносит в эти работы героизированные фигуры рабочих, сюжетность и эмоционально окрашенные образы, превращая «сухие» данные в наглядные притчи о победах пятилеток. Напряжение между формальной строгостью и агитационной выразительностью становится ключевой чертой советской инфографики.

Original size 1920x2168

Неизвестный автор. «Труд в пятилетке». 1930–1932

Как и конструктивистские художники, авторы изобразительной статистики стремились показать не только «что изображено», но и как именно устроено изображение: линии роста производства, соотношения классовых сил, структуры государства. При этом их часто упрекали в «формализме» и излишней эстетизации данных, когда выразительность диаграммы начинает доминировать над «чистой» информативностью. В изостатических плакатах диагонали, блоки цвета, контраст масштабов и соотношение пиктограмм работают одновременно как композиционные приёмы и как носители идеологического смысла. Высокие столбики диаграмм, «шагающие» по оси времени фигурки рабочих, сжатые до минимума, но узнаваемые силуэты «капиталистов» — всё это формирует особую семиотику, где художественный язык конструктивизма и соцреализма перерабатывается в язык статистических образов.

В своём визуальном исследовании я рассматриваю изобразительную статистику СССР как зону пересечения между конструктивизмом и ранним социалистическим реализмом и анализирую, как визуальный язык изостатических плакатов и альбомов соотносится с этими художественными направлениями. А также отвечаю на вопрос:

Как язык изобразительной статистики соотносится с конструктивизмом и ранним соцреализмом?

2. СОВЕТСКИЙ КОНТЕКСТ 1920–30-Х

Original size 1920x1297

А. Лавинский. «Открыта подписка на Рабочий факультет на дому». 1925

После революции 1917 года и образования советского государства власть столкнулась с задачей не только управлять «новой страной», но и объяснить её самой себе. Массовая политическая агитация, ликвидация неграмотности, мобилизация населения на индустриализацию и коллективизацию требовали нового визуального языка. Плакат, журнальная полоса, стенд на выставке стали ключевыми носителями этой визуальной политики; именно через них формировался образ индустриального социализма, пятилеток и «ударного труда».

А. Могилевский. «Если книг читать не будешь — скоро грамоту забудешь». 1925 / Г. Клуцис. «Без революционной теории не может быть революционного движения». 1927

Художественный фундамент этого языка закладывается ещё в 1910–е годы: супрематизм Малевича и конструктивизм Татлина предлагают искусство, основанное на геометрии, форме и контрасте, а не на традиционном повествовательном изображении. Эти идеи получают институциональное продолжение во ВХУТЕМАС. Для художников поколения Густава Клуциса и Валентины Кулагиной естественно мыслить плакат и книжную графику не украшением текста, а конструкцией, в которой композиция, шрифты и фотографии работают как единый аппарат убеждения.

На этом фоне особое значение приобретает фотомонтаж. Если для берлинских дадаистов он был жестом художественного бунта, то в СССР он превращается в инструмент агитации. В 1931 году Клуцис в статье «Фотомонтаж как новая проблема агитационного искусства» прямо утверждает, что традиционные виды изобразительного искусства с их «отсталой техникой» оказались недостаточными для задач массовой революционной агитации, и объявляет фотомонтаж новым видом искусства социалистической индустрии — и это заявление поддерживается и обществом, и государством. На уровне идеологии закрепляется мысль: новое общество требует нового визуального метода.

Original size 1920x1297

Г. Клуцис. Первые опыты применения фотомонтажной иллюстрации к истории ВКП. 1924

Original size 2278x3247

Г. Клуцис. Серия открыток Всесоюзной спартакиады. 1928

Запуск первой пятилетки (1928) делает плакат и инфографику ключевыми инструментами визуализации курса на индустриализацию и коллективизацию. Работы Клуциса хорошо показывают, каким стал этот «официальный авангард»: динамические диагонали, крупный гротескный шрифт, асимметричная композиция, резкие контрасты масштаба и цвета, героизированные фигуры рабочих и крестьян, фотомонтаж из заводов, техники, знамен и толп.

Плакат не просто иллюстрирует лозунг, а конструирует образ будущего — ускорения времени («пятилетку — в четыре года»), непрерывного роста, технологического рывка. В этой визуальной среде формируется язык изобразительной статистики: диаграммы и пиктограммы включаются в тот же ритм диагоналей, лозунгов и «ударных» композиций.

Original size 2881x4096

Г. Клуцис. «Вернем угольный долг стране». 1930

Г. Клуцис. «Выполним план великих работ». 1930 / Г. Клуцис. «Страна должна знать своих героев». 1931

Однако к началу 1930-х политический климат меняется. Параллельно с усилением репрессий и формированием культа личности Сталина в художественной сфере утверждается социалистический реализм как официальный метод. Клуцис, чьи плакаты ранее строились на передовом конструктивистском языке, постепенно переходит от экспериментального фотомонтажа к более натуралистическим, каноническим образам: место коллективного героя-рабочего всё чаще занимает фигура Сталина, динамичная типографика и абстрактные блоки цвета вытесняются красными знаменами и прямолинейным повествованием. Фотомонтаж начинают считать слишком «непонятным» и формалистическим; от него требуют большей однозначности и иллюстративности.

В итоге 1920–30-е года стали полем напряжения между авангардной верой в «конструируемый» мир и всё более жёсткой нормативностью соцреализма. В нём рождается и язык изобразительной статистики: с одной стороны, он наследует конструктивистскую логику геометрии, монтажа и «производственного» подхода к изображению, с другой — вынужден подчиняться задачам наглядной пропаганды, культу вождя и требованию идеологической прозрачности.

Original size 1704x648

Г. Клуцис. «Со знаменем Ленина победили мы в боях…». 1933 / Г. Клуцис. «Да здравствует СССР — прообраз братства трудящихся всех национальностей мира!». 1935

Original size 1705x578

Г. Клуцис. «Выше Знамя Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина!». 1936 / Г. Клуцис. «Будь горд, будь рад. Стать Красноармейцем в ряд». 1936

Original size 1940x2880

Г. Клуцис. «Слава великому народному поэту Пушкину!». 1937

3. ПОЯВЛЕНИЕ «ИЗОСТАТа»

Original size 1920x1297

Мурал ИЗОСТАТа на московском доходном доме из журнала «Прожектор». 1934

В 1920–30-е годы советский запрос на «новый язык» для массового просвещения и агитации неожиданно пересёкся с экспериментами венского Социально-экономического музея Отто Нейрата. Нейрат мыслил разработанный им Венский метод изобразительной статистики как универсальный визуальный язык, способный передавать социальную и экономическую информацию без опоры на текст и национальный язык — «символы, понятные во всех странах».

Именно социальная направленность его работы сделала метод особенно привлекательным для СССР, где значительные ресурсы направлялись на ликвидацию неграмотности, политпросвещение и экономическую пропаганду достижений социалистического строительства.

Original size 1234x654

Фрагменты книги «Die bunte Welt», спроектированной по принципу ISOTYPE. 1929

После успеха «лейпцигского атласа» Нейрат в 1931 году был приглашён в Москву с докладом. В ходе этой поездки было достигнуто соглашение о его участии в создании Всесоюзного института изобразительной статистики советского строительства и хозяйства при ЦИК — будущего «ИЗОСТАТа», который просуществовал с 1931 по 1940 год.

Постановление Совнаркома СССР от 18 сентября 1931 года обязывало государственные, кооперативные и общественные организации принимать метод изобразительной статистики по системе Нейрата, фактически закрепляя Венский метод как официальный стандарт визуализации данных. В Москве Нейрат открывает собственное бюро и по договору должен проводить в СССР до шестидесяти дней в году, работая вместе с командой художников и «трансформаторов» — специалистов, переводивших числовые данные в визуальную форму.

Original size 1234x569

ИЗОСТАТ. Диаграмма о количестве доступных мест в дет. садах. 1932 / ISOTYPE. Диаграмма о количестве доступных мест в дет. садах. 1934

Особое место в становлении ИЗОСТАТа занимает фигура И. П. Иваницкого, ещё до приезда Нейрата экспериментировавшего с «кинолентами» — полосами пиктограмм, последовательно показывающих рост показателей, которые широко применялись издательством «Начатки знания» и ленинградским отделом изобразительной статистики.

В 1932 году он публикует брошюру «Изобразительная статистика и венский метод», где с одной стороны популяризирует «метод доктора Нейрата» и объясняет, почему именно он принят Совнаркомом, а с другой — фактически переопределяет его как «метод Изостата», заявляя о собственной версии системы. Тем самым уже на раннем этапе оформляется двойственность: ИЗОСТАТ официально опирается на Венский метод, но внутри института идёт активное переосмысление и «присвоение» этого языка в советском контексте.

И. Иваницкий. Фрагменты книги «Изобразительная статистика и венский метод». 1932

4. АНАТОМИЯ ИНФОГРАФИКИ

КОМПОЗИЦИЯ И ПРОСТРАНСТВО

На уровне композиции изостатические листы рифмуются с конструктивистским плакатом не только общими элементами (рубленный шрифт, крупные числовые акценты), но и тем, как организовано движение взгляда: от заголовка к диаграмме, от диаграммы к иллюстративному фону, по восходящей линии роста.

Плакаты Густава Клуциса фиксируют канон советского агитплаката начала 1930-х: динамичные композиции с масштабом, контрастом и повтором, героические фигуры, «революционные» цвета, заметные диагонали, жирная рубленная типографика и асимметрия. Диагональ здесь и ведёт взгляд, и материализует политический тезис.

Изостатические таблицы первой половины 1930-х наследуют эту динамику, но переводят её в более рационализированную форму. В альбоме «The Struggle for Five Years in Four», созданном ИЗОСТАТом к завершению первой пятилетки, принцип Венского метода дополняется фоновыми изображениями фабрик, тракторов, лабораторий. В некоторых таблицах ряды значков выстраиваются так, что читаются как восходящая диагональ, а перспективные изображения цехов и конвейеров задают глубину и направление. Диагональ уже не всегда буквальна, как у Клуциса, но логика «роста» и движения вперёд встроена в саму структуру листа.

Плакаты Г. Клуциса. 1927–1930

Альбом «The Struggle for Five Years in Four». 1932

Original size 1920x1731

Д. Буланов. «Железнодорожник помни: бесперебойные перевозки — основа успешного выполнения пятилетки народного хозяйства в четыре года». 1931

Original size 2884x1731

Неизвестный автор. «Турбины и котлы — база энергетики СССР». 1933 / Неизвестный автор. «Топгужповинность по губерниям по 1-е июля». 1920

Original size 2884x1453

Н. Поманский. «Горная промышленность СССР за 5 лет». 1926 / А. Лавинский «Экспорт-Импорт СССР», 1926

Original size 1306x876

Е. Семенова и Л. Наумова. «Каждый рабочий должен зорко следить за тем, как снижается себестоимость изделий на его предприятии». 1929

Original size 1500x990

Неизвестный автор. «Выполнение Промфинплана за 1930 год». 1931

ЦВЕТ

Original size 2884x980

Неизвестный автор. «Обобществление сельского хозяйства». 1930 / Неизвестный автор. «Химическая промышленность». 1930

Цвет в изостатической инфографике работает как ещё один уровень «рифмовки» с конструктивистским плакатом и ранним соцреализмом. Ограниченная палитра (красный, чёрный, оттенки серого и бежевого) задаёт тот же жёсткий графический строй, что и в плакатах Лисицкого, Клуциса, Буланова или Лавинского, где цвет это не украшение, а инструмент смыслового деления поля и идеологического акцента.

На статистических плакатах 1920–30-х это видно особенно ясно: яркий красный почти всегда закреплён за «нашими» (СССР, коллектив, государство), тогда как чёрный и тёмно-серый отводятся под «чужое» — частный сектор, капитализм, «старый мир».

В этом смысле изостатические листы буквально продолжают конструктивистскую логику цветового минимализма — небольшое количество локальных цветов, плоские заливки без полутонов, резкий контраст фигуры и фона. В плакатах первого пятилетнего плана, которые анализирует Джейсон Форрест в статье «Data Visualization in the Age of Communism», красный сектор диаграммы или полосы графика маркирует коллективизацию и государственные инвестиции, тогда как чёрный цвет обозначает долю государства в распределении инвестиций, а жёлтый — частный капитал [5].

Original size 2543x4000

Неизвестный автор. «Кто кого? Догнать и перегнать». 1929

Original size 2884x804

Original size 3154x3319

Неизвестный автор. Серия, посвящённая экономике и промышленности первой пятилетки. 1930

ТИПОГРАФИКА

Конструктивистская традиция изначально задаёт режим обращения с текстом как с изображением. В ранних революционных и НЭПовских плакатах, эстетика строится на геометрических формах, толстых начертаниях и динамичных композициях: шрифт превращается в такой же геометрический объект, как треугольники и клинья. Лисицкий, Родченко, Стенберги выносят лозунг в заголовок-крик, набирают его грубыми гротесками, чаще верхним регистром, ломают строку под углом или по кривой. Слова работают как визуальные удары — короткие, ритмичные, считываемые на расстоянии.

В таблицах ИЗОСТАТа заголовки и ключевые числовые показатели набираются крупным тяжёлым гротеском, часто верхним регистром и с резким контрастом к основному тексту. Название темы функционирует как плакатный слоган, а не нейтральный подзаголовок отчёта. Крупные цифры годов, процентов, плановых значений встраиваются в диаграмму как самостоятельные визуальные массы. Это сближает изостатические листы с агитплакатами конца 1920-х — начала 1930-х, где текст и изображение спаяны в единую конструкцию.

Original size 2884x1251

Неизвестный автор. «Труд в пятилетке». 1930–1932 / Неизвестный автор. «Кто кого? Догнать и перегнать». 1929 / Неизвестный автор. «Турбины и котлы — база энергетики СССР». 1933

Original size 1949x1392

Неизвестный автор. «Сопоставление фондов по отраслям в начале и в конце пятилетки». 1933

Original size 1509x1132

Неизвестный автор. «Отчет Адыгейского Облисполкома». 1930

Original size 1500x1131

Неизвестный автор. «Краткий отчет Ростово-Нахичеванского Городского Совета Рабочих и Красноармейских Депутатов за 1924–25 годы». 1925

Original size 1418x1131

Неизвестный автор. «Стенной отчет Пятигорского Центрального рабочего кооператива за 1927–28 хозяйственный год». 1928

ФИГУРНОСТЬ И НАРРАТИВ

В классическом ISOTYPE человеческие фигурки предельно обобщены: это нейтральные пиктограммы, почти без эмоций и сюжета. Нарратив там рождается из самих данных (сравнение рядов, рост, падение), а не из действия персонажей.

Советский агитплакат, напротив, строится вокруг героя и сцены. У Клуциса и Кулагиной рабочие, крестьяне, демонстранты — это уже фотографические или нарисованные фигуры, которые действуют, жестикулируют, буквально разыгрывают идеологический сценарий. В соцреализме эта линия усиливается: появляются «идеальные» рабочие и колхозники, плакаты превращаются в прозрачные рассказы о победах индустриализации.

Изостатическая инфографика в СССР оказывается между этими полюсами. С одной стороны, она сохраняет счётную пиктограмму ISOTYPE. С другой — наполняет её сюжетностью: фигурки «идут» по диаграммам, тянут вагончики, оказываются «над» или «под» графиком как визуальное обозначение классовых позиций. Так статистический лист превращается не только в схему данных, но и в мини-агитсцену, где язык плакатного действия встроен внутрь инфографики.

Original size 1500x1035

Н. Кочергин. «Дрогнула капиталистическая Англия». 1931

Original size 3137x1082

Н. Кочергин. «Мы перегоняем!». 1931 / Н. Кочергин. «Кризис капитализма. Замирает промышленность капиталистических стран». 1931

Original size 1500x1058

Н. Кочергин. «Разваливается капиталистическая автопромышленность». 1931

5. ВЛИЯНИЕ ХУДОЖНИКОВ

Влияние художников на изобразительную статистику можно описать как совмещение трёх разных авторских векторов. Лисицкий, во время своего сотрудничества с ИЗОСТАТ, приносит архитектурно-пространственное мышление и опыт экспозиционного дизайна, превращая разворот с диаграммами и картами в цельную конструкцию, где данные структурируют пространство не хуже архитектурных объёмов.

Плакатисты «агитационной изостатистики», в том числе художники круга Кочергина, внедряют в графики нарративные и карикатурные приёмы, переводя абстрактные показатели в язык персонажей и сюжетов. А фотомонтажная школа Клуциса и Кулагиной задаёт общий визуальный режим, в котором цифры, диаграммы, лозунги и фотография воспринимаются как элементы одной монтажной плоскости, подчинённой диагоналям и ритму масс.

Original size 2884x1500

Э. Лисицкий. «Первый конгресс Красного Интернационала профсоюзов». 1928