Эмоции под контролем: критика норм чувств
Современная культура всё чаще рассматривает эмоции не как естественные проявления субъекта, а как социально формируемые, регулируемые и конструируемые реакции. От алгоритмических интерфейсов, распознающих настроение по лицу до архитектурных сценариев поведения — множество современных практик демонстрирует, что эмоциональная жизнь человека находится под влиянием технологий, норм и институций.
В этих условиях особенно важно понять, как искусство реагирует на эти процессы, как оно визуализирует механизмы контроля, навязывания или структурирования эмоций, и какие стратегии предлагает для критического переосмысления.
Выбор темы обусловлен тем, что сейчас современное искусство — это одна из немногих областей, где эти процессы становятся предметом эксперимента, наблюдения и публичного обсуждения, а иногда и осуждения.
С конца 1980-х годов художники активно обращаются к телесным данным, социальному поведению, алгоритмическим системам и материалам коллективной памяти, раскрывая невидимые структуры, определяющие, что мы должны чувствовать и как должны эти чувства выражать.
В визуальное исследование включены пять художественных проектов, созданных между 1989 годом и настоящим временем, каждый из которых был представлен в институции современного искусства. Основным критерием отбора стало наличие в работе критического высказывания о социальных механизмах формирования эмоций. Так были отобраны: Rafael Lozano‑Hemmer — Pulse Room (2006), Anna Uddenberg, Premium Economy (2023–2024), Rafael Lozano‑Hemmer — Pulse Topology, Chiharu Shiota — Internal Lina, Nina Rajcic & Jon McCormack — Mirror Ritual: An Affective Interface for Emotional Self-Reflection (2020)
Все отобранные проекты используют медиа, интерактивность или пространственные решения, способные визуализировать или обнажать процессы эмоционального контроля, а также предлагают зрителю опыт включённости — телесной, технологической или поведенческой — что позволяет напрямую пережить механизмы, о которых идет речь. Это важно в контексте исследования и его полного раскрытия. Более того, выбранные проекты демонстрируют, что эмоции могут быть технологически интерпретированными, социально нормированными или коллективно переживаемыми и позволяют сформулировать продуктивное аналитическое «мостовое» высказывание.
Таким образом, отбор носил не иллюстративный характер, а был направлен на выявление практик художников, критически исследующих границы субъективного и социального в эмоциональной жизни современного человека.
Структура исследования построена через пять тематических рубрик, каждая из которых раскрывает один из аспектов социально конструируемых эмоций. Эти рубрики — Контроль, Конформность, Саморефлексия, Социальные связи и память, Коллективное эмоциональное присутствие — позволяют рассматривать эмоции не как частные состояния, а как совокупность отношений между индивидом, коллективом, институциями и технологиями.
Контроль показывает, как технологии трансформируют интимные биосигналы в публичный визуальный образ. Конформность вскрывает механизмы мягкой регуляции поведения и эмоциональных ожиданий через дизайн и социальные роли. Саморефлексия демонстрирует, как алгоритмы вовлечены в формирование самоощущения и эмоциональной идентичности. Социальные связи и память исследуют, как эмоциональная жизнь вплетена в коллективные структуры, историю и культурные ожидания. А коллективное эмоциональное присутствие показывает, как в современном обществе эмоции циркулируют между людьми, образуя общий аффективный ландшафт.
Такая рубрикация позволяет не только описать пять проектов, но и собрать их в целостную модель, где каждый раздел отвечает за один уровень анализа — от индивидуального тела до коллективного опыта.
Текстовые источники для исследования выбираются по принципу релевантности к темам социального конструирования эмоций, а также по возможности соотнести их ключевые тезисы с визуальными примерами. Основной источник — работа Симоновой Ольги «Эмоциональные императивы позднесовременного общества и их социальные последствия».
Ключевой вопрос исследования: Как современные художественные проекты показывают механизмы, через которые общество формирует, регулирует и направляет наши эмоции?
Гипотезой исследования стало то, что современное искусство демонстрирует, что эмоции сегодня — не только личное переживание, но и результат социальных процессов: технологического наблюдения, институциональных норм, культурных сценариев и коллективной памяти. Художники раскрывают эти механизмы и делают видимым то, что обычно остается фоном — то, как наши чувства задаются извне.
Введение
Современная культура всё чаще рассматривает эмоции не как естественные проявления субъекта, а как социально формируемые, регулируемые и конструируемые реакции. Эмоциональная культура задаёт, какие чувства допустимы, какие следует выражать, а какие — скрывать. Эмоциональные императивы — это социальные требования к эмоциональному поведению: они формируют наши переживания и способы их демонстрации.
В позднесовременном обществе, по наблюдениям Симоновой, можно выделить ряд характерных императивов:
1. Императив позитивного настроя — требование демонстрировать бодрость, оптимизм и активность.
2. Императив эмпатии и эмоциональной отзывчивости — требование заботиться о чувствах других и откликаться на них.
3. Императив самооптимизации — требование контролировать, корректировать и «улучшать» свои эмоции с помощью технологий, медиа и социальных норм.
Эти императивы становятся заметными через социальные сети, медиа, корпоративные и образовательные практики и формируют напряжение между личными переживаниями и социальными ожиданиями.
В своей статье Симонова отвечает на вопрос: Каким образом позднесовременное общество формирует, регулирует и навязывает людям эмоциональные нормы и ожидания, и как это влияет на социальные связи, коммуникацию и индивидуальное переживание эмоций?
Таким образом, эмоции перестают быть полностью личными и становятся продуктом социальных процессов, что напрямую подтверждает гипотезу нашего исследования о том, что современное искусство делает видимыми механизмы внешнего формирования чувств.
Контроль
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Room», 2006.
Pulse Room (2006) — одна из наиболее известных интерактивных инсталляций мексико-канадского художника Рафаэля Лозано-Хеммера, работающая на стыке искусства, инженерии и перформативной телесности. Проект впервые был показан на Биеннале в Гвадалахаре, а затем неоднократно экспонировался в крупных институциях, включая галерею David Rockefeller Creative Arts Center и Музей современного искусства в Монреале.
Инсталляция представляет собой пространство, заполненное сотнями лампочек накаливания, подвешенных на одинаковой высоте и распределённых по равномерной сетке.
Каждая лампочка способна воспроизводить пульс конкретного человека. На входе посетители подходят к сенсору — металлическому датчику, считывающему сердцебиение через прикосновение. Как только устройство фиксирует ритм пульса, система мгновенно переводит эти биосигналы в световые импульсы: одна из лампочек начинает «биться» в том же ритме, повторяя частоту сердечных сокращений.
Комната постепенно заполняется множеством световых пульсаций — все они принадлежат разным людям, которые участвовали в инсталляции. Некоторые лампочки мигают мягко и медленно, другие — быстро и напряжённо. Внутри создаётся нестабильное, постоянно меняющееся поле из биометрических следов: каждый посетитель оставляет свой пульс, и этот след сохраняется до момента, пока его не перезапишет другой человек.
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Room», 2006.
Важная особенность проекта — сочетание интимности и публичности. Пульс — один из самых личных и телесных показателей, традиционно скрытый внутри тела.
В проекте Pulse Room он становится частью общей экспозиции: твой сердечный ритм превращается в визуальный объект, который видят все. При этом пространство не просто архивирует данные, но и создаёт коллективный «портрет» присутствия, в котором индивидуальные биосигналы образуют своего рода световой хор.
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Room», 2006.
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Room», 2006.
Pulse Room напрямую отражает феномен утраты приватности в эпоху цифрового наблюдения. Лозано-Хеммер переводит биометрический след — ритм сердца — в визуальную форму, делая видимым то, что обычно является интимной и скрытой информацией.
В этом проявляется центральная проблема работы:
Каким образом технологии превращают телесные данные в публичный ресурс, и что происходит, когда эмоциональные или физиологические показатели становятся доступными для наблюдения?
Pulse Room напрямую соотносится с идеями Симоновой о императиве самооптимизации: посетителей инсталляции вовлекают в ситуацию, где их физиологические показатели становятся объектом публичного наблюдения. То, что обычно является интимным — пульс, сердцебиение, эмоциональный ритм — здесь превращается в визуальный контент для всех участников, как в социальных сетях, где эмоциональные состояния постоянно транслируются и оцениваются.
В этой работе наглядно показано, как технологии и социальные ожидания влияют на эмоции: индивид участвует в коллективном визуальном ландшафте, где его биосигналы подчиняются общей «сети», а значит, подчиняются нормам публичного отображения чувств. Pulse Room позволяет пережить, как социальные и технологические механизмы конструируют эмоциональные переживания, создавая давление «правильного» проявления эмоций.
Сара Ахмед в книге The Cultural Politics of Emotion пишет, что эмоции движутся между телами, прикрепляются к объектам и становятся социальными маркерами. Pulse Room буквально показывает движение эмоций между телами, но делает шаг дальше: он показывает, что это движение может быть зафиксировано, сохранено, превращено в данные.
В контексте тотального цифрового контроля работа также соотносится с тезисами Шошаны Зубофф о надзорном капитализме. Там, где корпорации собирают биосигналы ради прогнозирования поведения, Pulse Room символически демонстрирует акт сбора: сенсор, лампочка, сетка — это художественная модель инфраструктуры наблюдения. Только здесь наблюдение эстетизировано, но его механика остаётся неизменной: данные тела выходят наружу и становятся частью чужого поля зрения.
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Room», 2006.
Таким образом, проект иллюстрирует ключевой тезис Симоновой: эмоции не автономны, а социально формируются и регулируются, и медиа (в данном случае технологическая визуализация) усиливают этот эффект, превращая индивидуальные переживания в коллективный опыт и одновременно делая их предметом наблюдения.
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Room», 2006.
Конформность
Anna Uddenberg, «Premium economy», 2023-2024.
Premium Economy — проект шведской художницы Анны Удденберг, впервые показанный в крупных институциях современного искусства в 2023 году. Инсталляция представляет собой серию скульптурных объектов и перформативных сцен, где тела людей, особенно женские, стандартизированы в соответствии с нормами современного общества: позы, жесты, выражения лиц, одежда и даже предполагаемая эмоциональная реакция заранее определены и зафиксированы.
Проект создаёт пространство, в котором зритель сталкивается с визуально и телесно «упакованными» эмоциями: каждый объект или фигура демонстрирует эмоциональное состояние, предписанное культурной или профессиональной нормой, будь то радость, приветливость или расслабленность. Эстетика работы напоминает корпоративный офис, люксовый салон или рекламный визуальный ряд — пространство, где эмоции стандартизированы, контролируемы и легко считываемы другими.
Инсталляция особенно подчёркивает тело как инструмент социального контроля. Посетитель видит, как индивидуальные проявления эмоций подчиняются правилам: они должны быть «правильными», «соответствующими ситуации», «удобоваримыми» для аудитории.
Premium Economy задаёт вопрос: что происходит с субъективной эмоциональностью, когда тело и его реакции становятся частью визуальной системы норм?
С точки зрения Симоновой, современная культура активно формирует эмоциональные императивы: требования к тому, что мы должны чувствовать, как должны выражать эмоции и как включаться в коллективную эмоциональную динамику.
В Premium Economy эти императивы видны буквально: «Будь дружелюбным и приветливым» — норма для корпоративного или публичного поведения; «Проявляй радость и лёгкость» — культурный императив, закреплённый через медиа, рекламу и социальные ожидания; «Держи тело в рамках комфорта и эстетической привлекательности» — норма, которая касается не только поведения, но и визуального восприятия.
Посетитель сталкивается с этим давлением телесно: объекты и сцены создают ощущение «правильного» эмоционального поведения, на которое нужно реагировать, а любое отклонение ощущается как диссонанс.
Хотя на первый взгляд проект фокусируется на индивидуальном теле, на самом деле он показывает социальное давление через визуальные нормы. Это напрямую перекликается с идеями Фуко о дисциплине и нормировании: тела подчиняются невидимым правилам, а зритель становится свидетелем этого процесса.
Анна Удденберг визуализирует синтез социального, институционального и культурного контроля над эмоциями. Каждый объект или фигура — это не просто скульптура, а визуальный образ императива, который адресован любому члену общества, наблюдающему за «правильной» эмоциональной реакцией.
Anna Uddenberg, «Premium economy», 2023-2024.
Anna Uddenberg, «Premium economy», 2023-2024.
Premium Economy также показывает, как стандартизированные эмоции распространяются через медиа и визуальные культуры. Образы «правильного» поведения, которым следует соответствовать, повсеместны: реклама, социальные сети, корпоративные видеоролики.
Для зрителя Premium Economy создаёт эффект неудобного самонаблюдения. Наблюдая стандартизированные эмоции других, человек ощущает давление соответствовать норме.
Работа позволяет критически осмыслить императивы позднесовременного общества: они одновременно и маскируют, и направляют субъективные переживания, делая эмоции публичными и управляемыми, а индивидуальную волю — опосредованной социальными ожиданиями.
Саморефлексия
Nina Rajcic & Jon McCormack, «Mirror Ritual: An Affective Interface for Emotional Self-Reflection», 2020.
Mirror Ritual — интерактивная видеоинсталляция Нины Райчич и Джона МакКормак, работающая как «эмоциональное зеркало». Посетитель подходит к экрану, камера фиксирует его лицо, а алгоритм — обученный на базах данных выражений — вычисляет доминантную эмоцию. Затем система создаёт поэтическое текстовое высказывание, которое якобы «описывает» внутреннее состояние зрителя, а текст появляется на экране вместо его отражения.
В результате человек оказывается в ситуации, где машина рассказывает ему, что он чувствует. Интерфейс, напоминающий ритуал гадания, заставляет посетителя пересмотреть своё собственное переживание — доверяет ли он алгоритму больше, чем себе? А если нет, то почему его эмоции вообще должны быть предметом внешнего прочтения?
Именно здесь работа пересекается с тем, о чём пишет Симонова: позднесовременное общество формирует эмоциональные императивы не только через социальные нормы, но и через инфраструктуры, встраивающие требования к «правильным» эмоциям в повседневность.
Одним из таких императивов стала обязательная рефлексивность — необходимость постоянно осознавать, фиксировать, интерпретировать и корректировать свои эмоции. Это не просто внутренняя привычка; это социальная норма, в которую встроены корпорации, интерфейсы и практики самооптимизации.
Mirror Ritual превращает эту норму в событие: алгоритм присваивает себе власть интерпретировать субъективное. Это напоминает то, что описывает Ева Иллуз: алгоритмы и цифровые сервисы учат человека «правильно чувствовать» через процедуры обратной связи — от приложений для медитации до трекеров настроения. Райчич и МакКормак воспроизводят эту процедуру, но выводят её на уровень перформативной критики.
Важный аспект инсталляции — способ, которым эмоции переводятся в информационную модель. Алгоритм опирается на набор «базовых» эмоций, которые культурно встроены в цифровые среды. Лиза Фельдман Барретт критикует эти представления, утверждая, что эмоции не универсальны и не фиксированы, а конструируются мозгом и культурой.
Mirror Ritual делает эту проблему видимой: алгоритм всегда интерпретирует эмоцию по заранее заданной модели. И каждый раз, когда человек читает поэтическую фразу, он сталкивается не с собой, а с нормативной системой классификации, встроенной в технологию.
Таким образом, работа раскрывает механизм эмоционального императива: если машина говорит, что вы грустите, пользователь начинает думать, имеет ли он право чувствовать иначе.
Nina Rajcic & Jon McCormack, «Mirror Ritual: An Affective Interface for Emotional Self-Reflection», 2020.
Это напрямую связано с противоречивостью эмоциональной культуры, на которую указывает Симонова: позднесовременное общество требует от субъекта одновременно аутентичности и самокоррекции.
Человек должен «быть собой», но также улучшать себя, отслеживать настроение, повышать осознанность, корректировать эмоциональные реакции.
Mirror Ritual обнажает этот разрыв. С одной стороны, интерфейс предлагает помощь: «мы покажем, что ты чувствуешь». С другой — подрывает доверие к собственной интуиции, заставляя смотреть на себя глазами системы. Тут уместно вспомнить Донну Харауэй и её идею «вмешательства технологий в производство субъективности»: субъективное уже не принадлежит человеку — оно производится в совместном режиме человека и машины.
Nina Rajcic & Jon McCormack, «Mirror Ritual: An Affective Interface for Emotional Self-Reflection», 2020.
Работа Райчич и МакКормака — это не просто зеркало. Это ритуал эмоциональной дисциплины: человек подходит к экрану → система считывает → классифицирует → генерирует текст → возвращает субъекту переработанную версию его самого.
Именно в этом проявляется её критическая сила. Она показывает, как алгоритм становится новым посредником между человеком и его эмоциями.
Инсталляция вынуждает зрителя задуматься:
Сколько в моей эмоциональной жизни — действительно моё? А сколько — встроенное, навязанное, усвоенное через интерфейсы?
В этом смысле Mirror Ritual — материализация эмоционального императива рефлексивности, который Симонова относит к ключевым механизмам позднего модерна.
Социальные связи
Chiharu Shiota, «Internal line», 2021.
Internal Line — одна из ключевых инсталляций Чихару Шиоты, японской художницы, чья практика базируется на визуализации памяти, отношений, эмоциональных связей и коллективной идентичности. Проект представляет собой пространство, полностью заполненное густой сетью красных и чёрных нитей, образующих плотную, почти органическую структуру. Нити тянутся от стены к стене, образуя многослойный лабиринт, через который зритель проходит как через материальное воплощение чужих и собственных воспоминаний.
Красная нить в традиционной японской культуре символизирует связь между людьми, судьбу, эмоциональные привязанности — однако у Шиоты она становится гораздо более сложным визуальным кодом. Нить здесь — это не просто межличностная связь, а след памяти, аффективная дорожка, результат встречи, потери, переживания.
Зритель, оказываясь внутри плотного сплетения, ощущает сопротивление пространства: оно не просто обволакивает, но требует внимательности, аккуратного движения, осознания собственной позиции. Тем самым инсталляция превращается в опыт телесной включённости в коллективную эмоциональную ткань, где личное не отделимо от переплетённых социальных структур.
Эта работа укоренена в ключевой мысли, которую в разные версии формулируют Моретти, Коннелли и Сара Ахмед:
Память — это не архив внутри человека, а структура, циркулирующая между телами, объектами и пространствами.
Ахмед подчёркивает, что эмоции «следуют по линиям», прокладывают маршруты, связывают субъекты и создают долговременные траектории аффекта. Internal Line материализует эти «эмоциональные линии» буквально: каждая нить — это маршрут, по которому эмоции движутся между людьми, от прошлого к настоящему, от индивидуального к коллективному.
Через эту призму инсталляция перекликается с тем, что Симонова называет эмоциональными императивами позднесовременного общества. Один из них — императив поддерживать эмоциональную вовлечённость в социальное, постоянно присутствовать в отношениях, быть доступным для эмоционального обмена.
Современная культура требует, чтобы человек был встроен в сеть — не только цифровую, но и аффективную. Шиота делает эту сеть видимой: она показывает, что принадлежность к сообществу — это не метафора, а материальная реальность, где связи удерживают субъекта так же физически, как нити удерживают пространство.
Chiharu Shiota, «Internal line», 2021.
Симонова подчёркивает напряжение между ожиданием эмоциональной включённости и истощающей плотностью социальных связей. Человек должен поддерживать отношения, проявлять сочувствие, быть внимательным, эмпатичным — но одновременно испытывает перегрузку от постоянного эмоционального присутствия.
Internal Line визуализирует эту двойственность: нити — это и поддержка, и ограничение, и связь, и ловушка, и совместность, и невозможность полностью «выйти» из сети.
Ещё один важный аспект — то, что Шиота показывает память как нечто социально распределённое. То, что Симонова называет «социальным навязыванием эмоций», здесь проявляется через то, как индивидуальные переживания вплетаются в коллективное. На это обращают внимание также Марианна Хирш (концепция постпамяти) и Энн Цветкович (архив аффектов). Их идеи помогают увидеть в Internal Line не просто красивую метафору, а модель того, как коллективные переживания передаются через поколения и социальные группы, формируя базовые эмоциональные сценарии.
Chiharu Shiota, «Internal line», 2021.
Chiharu Shiota, «Internal line», 2021.
Тем самым Internal Line становится визуальным исследованием того, как эмоции формируются не внутри субъекта, а между людьми — в коллективном пространстве, наполненном пересекающимися нитями памяти и ожиданий.
Коллективное эмоциональное присутствие
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Topology», 2021-2022.
Pulse Topology — интерактивная инсталляция, созданная Лозано‑Хеммером после Pulse Room, продолжает исследовать биометрические данные участников. В отличие от Pulse Room, здесь внимание сосредоточено не только на индивидуальном пульсе, но и на его визуальном объединении с другими участниками. Инсталляция представляет собой экран или проекцию, на которой отображаются графические паттерны, формируемые пульсом каждого посетителя.
Участники прикладывают руки к сенсорам, считывающим сердечный ритм, и видят, как их пульс становится частью динамической композиции. Графические линии пульсов переплетаются, создавая «ландшафт коллективной жизни», где индивидуальные показатели влияют на визуальное целое.
Пространство инсталляции делает участника одновременно наблюдателем и объектом наблюдения: твой ритм становится частью общей картины, а твоя реакция — частью динамики группы. Этот визуальный эффект подчёркивает, как личные эмоции интегрируются в коллективное поле и становятся инструментом для анализа поведения и эмоционального согласия.
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Topology», 2021-2022.
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Topology», 2021-2022.
Ольга Симонова в статье о позднесовременном обществе подчеркивает, что современная культура задаёт эмоциональные императивы — требования к чувствам и их выражению. В Pulse Topology это проявляется как:
Императив включённости — «будь частью группы, участвуй в общем эмоциональном потоке». Пульсы зрителей объединяются, создавая визуальный коллективный ритм. Зритель ощущает, что индивидуальный ритм важен, но полностью автономным быть нельзя. Императив гармонии — «согласуй свои эмоции с коллективом». Любое отклонение от общей волны становится заметным в визуальной топологии. Инсталляция делает материальной социальную норму эмоционального согласия. Императив прозрачности — «твои чувства должны быть видимы и считываемы». Каждый сердечный ритм фиксируется и визуализируется, превращая интимные данные в публичное пространство, что напрямую перекликается с тезисами Симоновой о социальном регулировании эмоциональной жизни.
Симонова отмечает, что такие императивы формируют постоянное давление на субъекта, делая коллективное эмоциональное включение нормой. Pulse Topology демонстрирует это через визуальный и телесный опыт, показывая, как индивидуальные эмоции подчиняются социальной динамике.
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Topology», 2021-2022.
Инсталляция превращает абстрактный парадокс Симоновой о позднесовременной эмоциональной культуре в телесно ощутимый опыт: мы стремимся к автономии, но одновременно вынуждены участвовать в коллективном эмоциональном поле.
Заключение
Rafael Lozano-Hemmer, «Pulse Topology», 2021-2022.
В ходе исследования было показано, что современные художественные практики с конца 1980-х годов систематически обращаются к вопросам формирования, регуляции и коллективного переживания эмоций. На примере пяти проектов — Pulse Room, Premium Economy, Mirror Ritual, Internal Line и Pulse Topology — становится очевидным, что эмоции сегодня не ограничиваются личными, внутренними переживаниями.
Проекты демонстрируют, что чувства человека находятся под влиянием технологий, социальных норм, институциональных требований и коллективной памяти.
Каждый проект раскрывает скрытые механизмы социальной, технологической и культурной регуляции эмоций. Художники делают видимым то, что обычно остается фоном: как наши чувства задаются извне, как они становятся объектом наблюдения, нормирования и коллективного переживания.
Исследование подтверждает гипотезу: современное искусство выступает критическим инструментом анализа эмоциональной жизни, показывая, что эмоции — это не только личное переживание, но и продукт социальных процессов. Оно демонстрирует, как технологии, культурные сценарии и институты формируют и структурируют наше эмоциональное поле, а зритель получает возможность пережить эти процессы непосредственно, телесно и визуально.
В заключение можно сказать, что художественные проекты последних десятилетий создают мост между теорией и практикой, превращая абстрактные социальные, технологические и культурные влияния на эмоции в наглядный, осязаемый опыт. Они позволяют критически осмыслить, как современные общества воспитывают, регулируют и конструируют эмоциональные состояния, а также дают инструменты для рефлексии о личной автономии в мире коллективных и технологически опосредованных эмоций.
Ars Electronica. Archive. — URL: https://ars.electronica.art/(дата обращения: 18.11.2025).
Crawford, K. Atlas of AI: Power, Politics, and the Planetary Costs of Artificial Intelligence. — New Haven: Yale University Press, 2021. — 336 p.
Gross, J. J. Emotion Regulation: Current Status and Future Prospects // Psychological Inquiry. — 2015. — Vol. 26(1). — P. 1–26.
Massumi, B. Politics of Affect. — Cambridge: Polity Press, 2015. — 250 p.
Rosenberg, D. «Datafying Emotion: A History of Emotion Recognition Technologies» // Big Data & Society. — 2021.
Tate. Research Publications. — URL: https://www.tate.org.uk/research (дата обращения: 18.11.2025).
The Museum of Modern Art. Collection Online. — URL: https://www.moma.org/(дата обращения: 18.11.2025).
V-A-C Foundation. Research. — URL: https://www.v-a-c.org/(дата обращения: 18.11.2025).
Ахмед С. The Cultural Politics of Emotion [Электронный ресурс] / S. Ahmed. — London: Routledge, 2004. — Режим доступа: https://www.routledge.com/The-Cultural-Politics-of-Emotion/Ahmed/p/book/9780415304696 — Дата обращения: 18.11.2025.
Бюнг-Чуль Хан. Прозрачное общество [Электронный ресурс] / H. B. Han. — München: Carl Hanser Verlag, 2012. — Режим доступа: https://www.hanser-literaturverlage.de/buch/prozrachnost-obschestvo/ — Дата обращения: 18.11.2025.
Симонова О. В. Эмоциональные императивы позднесовременного общества и их социальные последствия [Электронный ресурс] / О. В. Симонова // Социологические исследования. — 2020. — № 1. — Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/emotsionalnye-imperativy-pozdnesovremennogo-obschestva-i-ih-sotsialnye-posledstviya
. — Дата обращения: 18.11.2025.
Зубофф Ш. Надзорный капитализм. Борьба за будущее человеческой природы [Электронный ресурс] / S. Zuboff. — Москва: Альпина Паблишер, 2020. — Режим доступа: https://www.alpinabook.ru/catalog/book/4822/. — Дата обращения: 18.11.2025.
Ахмед С. On Being Included: Racism and Diversity in Institutional Life [Электронный ресурс] / S. Ahmed. — Durham: Duke University Press, 2012. — Режим доступа: https://www.dukeupress.edu/on-being-included — Дата обращения: 18.11.2025.
Lozano-Hemmer R. Pulse Room [Инсталляция, электронный ресурс] / R. Lozano-Hemmer. — 2006. — Режим доступа: https://www.lozano-hemmer.com/pulse_room.php. — Дата обращения: 18.11.2025.
Lozano-Hemmer R. Pulse Topology [Инсталляция, электронный ресурс] / R. Lozano-Hemmer. — 2007. — Режим доступа: https://www.lozano-hemmer.com/pulse_topology.php. — Дата обращения: 18.11.2025.
Shiota C. Internal Line [Инсталляция, электронный ресурс] / C. Shiota. — 2018. — Режим доступа: https://www.chiharu-shiota.com/internal-line. — Дата обращения: 18.11.2025.
Uddenberg A. Premium Economy [Инсталляция, электронный ресурс] / A. Uddenberg. — 2023–2024. — Режим доступа: https://www.annau.ddenberg.com/premium-economy. — Дата обращения: 18.11.2025.
Rajcic N., McCormack J. Mirror Ritual: An Affective Interface for Emotional Self-Reflection [Инсталляция, электронный ресурс] / N. Rajcic, J. McCormack. — 2020. — Режим доступа: https://jonmccormack.info/mirror-ritual/. — Дата обращения: 18.11.2025.
